Маршрутом Горобца: едем по Твери с легендарными танкистами

Сегодня нас с вами ждет, пожалуй, самое необычное путешествие за все время существования проекта «Велохронометр». Мы пронесемся по улицам современной Твери, повторяя маршрут легендарной «тридцатьчетверки» Степана Горобца.

События, о которых пойдет речь, случились более восьмидесяти лет назад, город с тех пор сильно изменился, однако многое сохранилось, и у нас есть возможность увидеть Тверь глазами танкистов.

Приготовьтесь, маршрут длинный и довольно тяжелый, причем не только физически – не забываем, что мы находимся в захваченном врагом городе.

Рейд в осиное гнездо

Ранним утром 17 октября, в 7 часов 15 минут, из Тургинова в сторону Калинина выдвинулись машины 21-й танковой бригады. К этому дню противник уже хозяйничал в городе, захватив большую его часть, и перед нашими войсками стояла сложнейшая задача – наступать при огромном преимуществе немцев.

К сожалению, танкисты шли в атаку без поддержки пехоты, артиллерии и авиации, и враг буквально выщелкивал наши машины. Уже в первые часы боев Красная Армия потеряла майора Михаила Алексеевича Лукина и капитана Михаила Павловича Агибалова – первый погиб у Троянова нынешнего Калининского округа, второй у Напрудного. А из тех, кто вошел в занятый немцами город, уцелеть и прорваться к своим удалось лишь одной машине – танку под №3.

Давайте получше познакомимся с его героическим экипажем. Командир – Степан Христофорович Горобец, старший сержант. Механик-водитель – Фёдор Иванович Литовченко, старший сержант. Башенный стрелок – Григорий Иванович Коломиец, сержант. И стрелок-радист – Иван Иванович Пастушин. Они хорошо знали свой танк, раннюю «тридцатьчетверку», знали друг друга, и потому действия их были слаженными, а это, как мы понимаем, решает многое.

Не обошлось, конечно, и без толики удачи, и без эффекта внезапности – экипаж Горобца вырвался вперед от своей колонны и избежал вероятной гибели. В город танк заходил по Волоколамскому шоссе, тогда там была еще самая граница города с поселками железнодорожников, а на месте Южного располагался аэродром ГВФ (гражданского воздушного флота).

Сегодня это Октябрьский проспект, и вместо летного поля мы с вами видим ранние панельки уже послевоенного микрорайона. А тогда перед танкистами маячил еще старый путепровод через железную дорогу – кирпичный, построенный в 1924 году, – и справа заходил на посадку немецкий самолет под управлением Ганса-Ульриха Руделя. Впоследствии он стал самым результативным пилотом пикирующего бомбардировщика Ju-87 «Штука».

«Мы приземляемся в Калинине, – писал потом Рудель. – Все бегают вокруг в касках. Здесь уже находятся самолеты соседней авиагруппы. Как только я выключаю зажигание, то слышу и вижу, как танковые снаряды разрываются на аэродроме. Некоторые самолеты уже продырявлены осколками».

Кто знает, как сложилась бы ситуация на некоторых участках фронта, если бы наши танкисты тогда уничтожили немецкого аса. Но они об этом не знали, и такое бывает разве что в фантастических книгах про попаданцев.

«Тридцатьчетверка» промчалась дальше и… Горобец тогда принял правильное решение не двигаться через Волоколамский путепровод, а свернуть влево, углубляясь в жилую застройку. Если бы танк все-таки направился сразу прямо, на север, его бы там точно встретили немецкие пушки, установленные у вокзала и далее в районе ипподрома.

Легендарный экипаж пробирался по Залинейному поселку, примерно в окрестностях улицы Лермонтова, Тракторной или, что вероятней, Карла Либкнехта, и затем уже по улице 1-й За линией ОЖД. Далее он оказался возле железнодорожного путепровода, который и сейчас существует – напротив парка «Текстильщик». «Тридцатьчетверка» свернула, проехала под виадуком и рванула вглубь Двора Пролетарки.

Местность тогда выглядела немного по-другому, и танкисты воспользовались несуществующим ныне проездом, однако сути это не меняет. Экипаж двигался мимо Морозовских казарм, но любоваться ими у них возможности точно не было. И не только по той причине, что танкисты были в боевом рейде – казармы горели…

Рабочие против армады

Когда мы слышим словосочетание «огнеметные танки», это и звучит жутко. А теперь представьте, как это выглядит в реальности. Железные машины, гремящие гусеницами, плюющиеся жидким пламенем и поджигающие все вокруг.

Немцы пошли на использование такой техники не из-за природной жестокости, как можно подумать, зная историю Второй Мировой. Нет, дело в том, что во Дворах Пролетарки им оказали ожесточенное сопротивление. И не регулярная армия, а рабочее ополчение, в рядах которого сражались и женщины.

Как писали потом сами немецкие офицеры, им приходилось зачищать каждый дом в фабричном квартале, потому что всюду на крышах казарм сидели стрелки. Противник посчитал их реальной угрозой и даже опасался, что атака могла вот-вот захлебнуться. Рабочие в гражданской одежде с не самым современным оружием давали врагу отпор, и лишь огнеметчики смогли выправить ситуацию.

Представьте хоть ненадолго себя на месте вчерашней ткачихи или вчерашнего слесаря, который наблюдает с крыши пролетарской казармы на ползущую по улицам родного города механизированную армаду. Вы стреляете по цепочкам солдат, пытаясь их выбить, остановить продвижение, и тут против вас направляют ревущего монстра, который заливает ваше укрытие пламенем… Шансов спастись в этом случае практически нет.

Но даже в таком кромешном аду простые рабочие, прошедшие быстрый курс молодого бойца, бились насмерть с ненавистными оккупантами. И погибли в огне, который не стих и через три дня, когда по Двору Пролетарки ехал экипаж Горобца. Известно, что танк тогда почернел от копоти. И там же его обстреляли немцы из артиллерийских орудий. Одно из них танк уничтожил гусеницами, но на борту вспыхнул пожар, который экипажу, к счастью, удалось потушить.

«Тридцатьчетверка» с заклинившей, как назло, пушкой вырвалась из фабричных кварталов и двигалась дальше вдоль берега Тьмаки, по нынешней улице Большевиков. Впереди показался Христорождественский монастырь, к тому времени уже 1-й Пролетарский поселок. Танк повернул влево, на хлипкий деревянный мостик, ведущий от бывшей обители к улице Бараньи Горки. Этот мост потом снесут, когда в начале шестидесятых построят новый, бетонный, ниже по течению Тьмаки.

Горобец и товарищи всерьез опасались, что танк провалится в воду, но все же рискнули. Вырвавшись на Бараньи Горки, «тридцатьчетверка» ринулась через начало проспекта Калинина к улице Софьи Перовской. Там им даже пришлось использовать боевую машину в качестве трактора – растащить укрепления из трамвайных рельсов, которые ранее соорудили ополченцы. Путь был свободен.

Напомню, что во Дворах Пролетарки у «тридцатьчетверки» заклинило пушку, и экипаж фактически находился лишь под защитой брони, вести ответный артиллерийский огонь у танкистов возможности не было. Только из пулемета.

Тем не менее, они мчались дальше, прорываясь к центру Калинина.

Русские в городе!

Улица Софьи Перовской в начале сороковых была типичной деревянной улицей старого Затьмачья. Одним из немногочисленных каменных зданий, попавшихся на пути экипажа, если не считать, например, Больничный городок, стал дом №26 – часть будущего «кремля». В советские времена там располагался спортивный магазин «Буревестник», сегодня там продуктовый супермаркет.

Рядом с этим домом танкисты заметили колонну грузовиков – полуторки ГАЗ-АА и трехтонки ЗиС-5. Это же наши! Машины советские! Красная Армия! Примерно такие мысли мелькнули в головах членов экипажа, и они даже чуть было действительно не поверили, что встретили своих. Однако вовремя поняли, что техника – трофейная, и всюду немцы.

Но как быть? Пушку заклинило! Литовченко надавил на газ, и танк, разгоняя пехоту, принялся давить машины. Он давил и давил захваченную технику, пользуясь замешательством немцев, и этот случай даже потом отметили во вражеской документации. Точного числа подавленных грузовиков мы не знаем, но одно точно: ущерб немцы понесли значительный.

Наведя, если говорить простым языком, грандиозный шухер, «тридцатьчетверка» умчалась дальше по улице Софьи Перовской в сторону городского центра. Уже возле Путевого дворца, переехав мост через Тьмаку, экипажу удалось починить заклинившее орудие. Боеспособность машины была восстановлена.

На фотографиях того времени можно увидеть, каким предстала перед танкистами городская достопримечательность – обратите внимание, что дворец раскрашен в контрастные цвета. Это было сделано еще до атаки немцев на Калинин, чтобы сбить с толку вражеских пилотов-бомбардировщиков. Дело в том, что такая раскраска вносит серьезную путаницу и вводит летчиков в заблуждение, маскируя очертания зданий. Это сделали не только с Путевым дворцом, где в то время еще располагался облисполком, но и, к примеру, с бывшим Гостиным двором (ныне Драмтеатр), который серьезно пострадал и был перестроен уже после войны.

Уже потом, во время короткой оккупации, немцы устроили на площади перед дворцом «кладбище героев Калинина», как они его назвали. Еще одно небольшое кладбище располагалось во внутреннем дворе современной 6-й гимназии – в самом здании оккупанты развернули военный госпиталь. Но когда по улицам города мчалась «тридцатьчетверка» Степана Горобца, фашисты еще не успели так освоиться, и, наверное, в сердцах танкистов горела надежда, что Калинин скоро удастся освободить. О немецких кладбищах, госпиталях и уж тем более комендатурах и отделениях Гестапо они наверняка и помыслить даже не могли…

Танкисты неслись дальше, по пути «заглушив» тараном встреченную вражескую бронемашину и выбросив ее на тротуар. Что это была за техника, доподлинно неизвестно, экипаж определил ее как «тяжелый танк». Хотя, вероятно, речь могла идти о самоходке StuG III – их часто принимали за танки. Но это ни в коем случае не умаляет заслуг экипажа нашей «тридцатьчетверки». Они и на этом не остановились – так, проезжая по площади Ленина, где оккупанты еще не успели снести памятник Ильичу, «тридцатьчетверка» выстрелила по одному из занятых немцами зданий. К тому времени члены экипажа уже прекрасно осознавали, что они – единственные советские танкисты в захваченном городе. Боевая машина, сметя баррикаду из перевернутого трамвая, ехала по главной улице Калинина, в смотровые щели были видны еще целые здания, которых сегодня нет, в том числе образец конструктивизма на Советской площади, старые дома на бывшей Миллионной, еще целая лютеранская кирха, бани на Рыбацкой… У мечети, где тогда был военторг, они повернули направо, проехали по Кузнечной слободе, на месте которой сегодня Московская площадь и Сквер чернобыльцев, и выбрались на улицу Вагжанова.

В то время она была еще узкая и застроенная деревянными домами Ямской слободы. Танк прорывался по ней за город, и экипажу, как мы теперь знаем, удалось это сделать. Потом, уже после знаменитого рейда Горобца, немцы заблокировали выезд на Московское шоссе – там как раз было разворотное кольцо с конечной остановкой «Площадь Московской заставы». Оккупанты согнали трамвайные вагоны, сварили их между собой и залили бетоном.

Но это уже потом, а в тот день, 17 октября, «тридцатьчетверка» неслась по трассе и… была обстреляна со стороны элеватора. К счастью, это оказались уже наши войска, которые быстро разобрались, что в их сторону мчится тоже советский танк.

Конечная точка нашего маршрута – воинское захоронение в поселке Элеватор. Заедем туда, чтобы почтить память защитников нашего города.

Живы в наших сердцах

Степан Христофорович Горобец, к сожалению, не дожил до Победы и звания Героя Советского Союза был удостоен посмертно. Он погиб в феврале 1942 года уже в чине младшего лейтенанта, командуя танком Т-34 в боях подо Ржевом. Похоронили Горобца в селе Братково нынешнего Старицкого округа, его могила по-прежнему находится там. Литовченко, Коломиец и Пастушин выжили и уже после войны приезжали в Калинин.

Стоит отметить, что экипажи других танков, прорывавшихся к городу, тоже действовали храбро. Они уничтожали живую силу врага, бронетехнику, автомобили, самолеты, цистерны с горючим, внося панику в ряды противника. Но судьбы их сложились в итоге по-разному. К примеру, политруку Григорию Гныре удалось вместе с частью экипажа прорваться к своим после того, как его танк был подбит. А вот экипажи Алексея Шпака и Якова Малева погибли на улицах города. Танкисты под командованием лейтенанта Дмитрия Луценко, протаранив немецкую самоходку, уже не смогли завести заглохшую машину и были взяты в плен. Захватили гитлеровцы и экипаж Ивана Журбенко. О судьбах капитана Агибалова и майора Лукина мы уже знаем.

Вся эта история с героическим рейдом 21-й бригады достойна отдельной большой статьи, а то и целого цикла или даже подробной книги. Но даже так, прокатившись с танкистами одного экипажа по их боевому маршруту, уже можно прочувствовать, насколько трудно далась нам Победа. Настолько, насколько неправильно принижать ее ценность.

А мы возвращаемся в наше время – осмыслить увиденное и готовиться к новым путешествиям в прошлое.

Сергей САВИНОВ

При составлении маршрута Степана Горобца были использованы материалы лекций Максима ФОМЕНКО, кандидата исторических наук, доцента МГУ, а также материалы экскурсовода из Санкт-Петербурга Александра ШМИДКЕ.

Автор статьи выражает отдельную благодарность коллеге из Санкт-Петербурга, писателю-фантасту Ярославу ГОРБАЧЕВУ – за активное продвижение идеи рассказа о подвиге.

Фото автора (кроме указанных случаев)